Магия страсти [litres] - Анна Чарова

– Хочу видеть тебя, пока не сильно темно. Ты самая прекрасная женщина на земле. Ответь, почему я?

Я расшнуровала его рубашку, стянула ее, встала на колени рядом с ним, растрепала его волосы:

– Наверное, потому что ты этого достоин.

Прильнула, царапнув спину, нежно укусила шею – он вздрогнул, положил меня на перину и долго ласкал грудь, живот, шею губами, ладонями, пальцами. Я позабыла обо всем, извивалась под ним, то притягивая его и умоляя не останавливаться, то отталкивая. Вроде получалось не кричать, а может, и нет, потому что я то взлетала на высочайшую точку наслаждения, то стремительно падала, и нежные руки Эда подхватывали меня, баюкали, ласкали. Я смеялась и плакала, мир плавился и менял очертания, гасли и вспыхивали звезды, умирали и рождались вселенные, лишь его пронзительно-синие глаза, наполненные любовью, были осью мироздания, вокруг них вращались все возможные миры, закручиваясь рукавами галактик.

Мы очнулись, когда совсем стемнело. Луна еще не взошла, но света звезд хватало, чтобы различать очертания предметов и силуэты друг друга. Не было ни сил, ни желания разжимать объятия и вставать, и мы лежали, обнявшись.

Впервые меня расстраивало, что не он у меня первый, я разметала бисер, благо, много осталось в душе хорошего, светлого – для него. Страха нет, даже неизбежность старости не пугает. Наоборот, хочется разделить с ним буйство молодости и неторопливую мудрость зрелости.

Проснулась я перед рассветом от того, что пересохло во рту. Стараясь не потревожить Эда, села, с сожалением отметила, что мы проспали эту ночь. Но ведь у нас есть целое утро! Сейчас попью воды и разбужу его поцелуем, да не простым, особенным! Вряд ли он испытывал такое!

Встала, переступила через Эда одной ногой, потянулась к кувшину, с жадностью напилась, поставила его на место, посмотрела на переправу, замершую в ожидании рассвета: на громады колес, возле которых дремал мускулистый титан, на хлипкие клетушки, на нашу повозку, на каменистый пустырь для телег, на гостиницу, откуда вышла группа темных силуэтов и направилась к переправе. Немного отойдя, незнакомцы столпились, начали что-то обсуждать. Один из них махнул в нашу сторону, и все они повернули головы. Бросилось в глаза, что вооружены они короткими саблями и арбалетами.

Они ведь по нашу душу! Сердце будто с цепи сорвалось, меня бросило в жар и холод. Натянув сорочку, я села, одной рукой принялась тормошить Эда, второй – искать верхнее платье.

– Эд, вставай!

Он проснулся мгновенно, как и подобает солдату. Не спрашивая ни о чем, натянул штаны, сначала взял с тумбочки арбалет, потом выглянул в окно, выругался на местном языке.

– Пять человек идут сюда. Пятеро – к другой такой же хижине на той стороне двора, но они будут здесь, как только…

– Вижу. Знаю. Что делаем?

Эд выглянул в окно: пятерка врагов не спешила, шла вразвалочку. Оставалась надежда, что это или стражники, или какие-то работники, но она была призрачно мала.

– Бежим к нашей телеге, – шепнул он. – Спрячемся за ней. Потом ты бежишь к переправе, ко второй карете, я стреляю по ним. Потом бегу я, переправляемся вместе.

До телеги было метров пять, от нее до второй кабинки – столько же.

Я взяла арбалет, уперлась в него ногой, натягивая тетиву, потянулась к колчану со стрелами, взяла одну, она напоминала гибрид чернильной ручки и ракеты (и чего их называют болтами?), зарядила оружие, отмечая, что тело само знает, что делать, надо просто расслабиться и дать волю рефлексам.

– Стрел мало. – Я взяла себе пять, в колчане оставила чуть больше.

– Главное – переправиться, на той стороне позовем на помощь. Здесь лучше не звать, наше единственное преимущество – внезапность.

Надо отдать должное этому телу – при опасности оно не впадало в ступор. Эд бесшумно выскочил на улицу, прижался к стене, держа арбалет наготове. Я встала рядом с ним, он порывисто поцеловал меня в губы и шепнул:

– Беги к телеге на счет «три». Раз, два. – Он высунулся из-за угла и выпустил стрелу во врагов. – Три!

Я рванула к цели, присела за повозкой, спустила тетиву вроде наугад, но один из нападавших, бросившихся врассыпную, вскрикнул и упал рядом с налетчиком, застреленным Эдом. Перезаряжая арбалет, я выглянула из укрытия – враги бежали к телегам, которые стояли на пустыре, от ближайшей до моей повозки было метров десять.

Эд вскинул арбалет; делая вид, что стреляет, рванул ко мне, сел на колени, выглянул из укрытия, и в доску над его головой впилась тонкая стрела с красным опереньем из пергамента. Меня бросило в жар – дошло, что если бы налетчики стреляли прицельно, то не промахнулись бы. Они еще не оправились от потрясения, потому и…

– Стреляй и беги, – скомандовал Эд.

Я глянула вперед. До первой кабинки вообще рукой подать, но она хлипкая и веревочная, нас там застрелят. А вот вторая обита по бокам какими-никакими, но досками, еще бы щит взять, но поблизости нет ничего подходящего.

Не спеша выполнять команду Эда, я посмотрела на вторую группу, которая направилась к хижине на другом конце переправы: они спрятались за крайним колесом и теперь по одному перебегали к колесам, что ближе.

Мускулистый работник переправы проснулся и сразу же получил стрелу в горло.

– На пооомощь! – заорала я что было сил. – Пожар! Горим!

Вспомнились азы самообороны: если хочешь, чтоб тебе помогли, не зови на помощь и не ори, что убивают – люди с большой вероятностью не захотят рисковать и не придут. А вот на пожар взглянуть захочет каждый.

– Пожар! Воды! – крикнул Эд, я выстрелила в перебежчика за колесом, он тоже заголосил, схватился за ногу.

Зарядив арбалет, я рванула ко второй клетушке – она была не прямо напротив повозки, а чуть дальше, потому я рисковала быть застреленной. Сделав колесо, я прыгнула, кувыркнулась, вкатилась в нее… И сообразила, что в суматохе не удосужилась спросить, как она работает. Ну и ладно, Эд поможет! Потому я просто присела, выцеливая врагов за телегой.

Один высунул голову – в него полетела стрела. Вскрик – есть!

Остались три стрелы, зато возымели действие наши вопли: во дворе гостиницы поднялся шум. Полуголый мужик выскочил на дорогу, и налетчики сразу же ранили его в живот.

– Помогите, грабят! – заорала я, срывая голос. – Мы тут, на переправе! Спасите! Воры!

Воров постояльцы испугались и засели во дворе, предпочитая не рисковать попусту, а охранники нам на помощь не спешили. Между тем я вставила третью стрелу, осталось еще две, и у Эда примерно столько же.

Наших противников не заботило, что их злодейство раскрыто, они решили добраться до меня любой ценой. Вот же маньяки!